Высокопоставленный ужин

[Boris]

4 октября 1827 г. на приеме у алжирского бея Гуссейна французский консул Деваль напомнил, что еще со времен Директории за двумя алжирскими коммерсантами остался должок – кругленькая сумма денег. Реакция Гуссейна была неожиданной: он пришел в бешенство и трижды ударил Деваля опахалом для мух. Оскорбленный консул подал рапорт своему министру иностранных дел, и Франция потребовала извинений от Алжира. Строптивый бей извиняться отказался, и в тот же день французская эскадра блокировала порт Алжир. Этот эпизод положил начало затяжному конфликту между двумя странами, который завершился французской колонизацией Алжира.

Сочинение Жака Превера было включено Андре Бретоном в «Антологию черного юмора». Ваш покорный слуга предлагаем вашему вниманию свой перевод, сделанный на досуге. Превер - один из моих "самых-самых" поэтов...

Жак Превер
ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ УЖИН


Те, кто благоговействуют...
Те, кто не знают меры...
Те, кто умеют трехцветничать,
Те, кто торжественно открывают что-то,
Те, кто думают,
Те, кто думают, что они думают,
Те, кто дурную думу думают,
Те, у кого есть перья,
Те, кто грызут,
Те, кто андромахийствуют,
Те, кто дредноутийствуют,
Те, кто всегда говорят с Большой буквы,
Те, кто в такт подпевают,
Те, кто лижут зады кому надо,
Те, у кого не желудок, а чрево,
Те, у кого глаза смотрят вниз,
Те, кто умеют ловко разделать курицу,
Те, у кого голова изнутри облысела,
Те, кто благославляют своры,
Те, кто честь отдают ноге,
Те, кто приказывают мертвым встать,
Те, кто идут в атаку со штыком,
Те, кто дарят детям пушки,
Те, кто пушкам дарят детей,
Те, кто плавают и не тонут,
Те, кто Пире не считают человеком,
Те, кому огромные крылья мешают летать,
Те, кто во сне разбрасывают бутылочные осколки по Великой китайской стене,
Те, кто надевают маску волка, приступая к баранине,
Те, кто украли яйца, но стесняются их сварить,
Те, кто имеет тысячу восемьсот десять метров Монблана, триста метров Эйфелевой башни, двадцать пять сантиметров груди в объеме и кто гордится этим,
Те, кто питаются молоком Франции,
Те, кто бегут и летят, чтобы взять реванш, - все они и много-много других людей с гордо поднятой головой входили в Елисейский дворец по хрустящему гравию, толкаясь и спеша, ибо там был устроен ужин для важных лиц, и по этому случаю каждый выбрал себе голову, какая пришла ему в голову.

Один – голову глиняной трубки, другой – голову английского адмирала; а еще были головы в виде шарика-вонялки, головы-галифе, головы животных с головной болью, головы Огюста Конта, головы Руже де Лиля, головы святой Терезы, головы с рубленым мясом внутри, головы-ноги, головы монсеньёра и головы молочника.

Некоторые, чтобы позабавить народ, несли на своих плечах прелестные мордочки теленка, и они, эти мордочки - с зелеными травками в ушном отверстии, словно водоросли между скал, - были такими красивыми и такими грустными, что никто их не замечал.

Одна мамаша с головой Смерти смеясь показывала свою дочурку с головой сироты дипломату, старому другу семьи, нацепившему голову Солейленда.

Все было неожиданно и прелестно, во всем была проявлена масса изобретательности, и когда появился Президент с роскошным яйцом Колумба на голове, это было похоже на сон.

«Простенько, но со вкусом», – произнес Президент, разворачивая салфетку, и, сраженные сей лукавой простотой, гости не могли сдержать своих чувств: сквозь картонные глазки крокодила тучный фабрикант пролил настоящие слезы радости; самый младший едок за столом нежно теребил титьки соседок-прелестниц; а один адмирал в порыве энтузиазма начал пить из бокала шампанское, но держал он его так неловко, что ножка хрустнула, и у адмирала случилось прободение желудка, отчего он умер стоя, вцепившись в спинку стула, с криком: «Дети прежде всего!»

По странному совпадению утром того же дня жена погибшего адмирала, следуя совету своей бонны, смастерила себе голову солдатской вдовы – с двумя глубокими складками горечи в уголках рта и с едва заметными страдальческими мешками под глазами. Серые мешки под голубыми глазами...

Взобравшись на стул, она обратилась к Президенту и зычным голосом потребовала, чтобы тот произнес пламенную речь в память о воинах. А еще – чтобы ей предоставили право украсить вечернее платье не ожерельем, а траурным секстантом.

Едва успокоившись, она бросила вдовий взгляд на стол и, увидев среди закусок селедку, зарыдала и машинально взяла одну, потом другую рыбку, думая о том, что бедному адмиралу при жизни не довелось наесться вдоволь селедки, хотя он очень любил ее. Но – стоп! Заведующий протокольным отделом настойчиво попросил приостановить трапезу, ибо Президент хочет взять слово.

И вот Президент встает и с помощью ножа срезает верхнюю часть скорлупы на своей голове, чтобы было не так жарко - ну хотя бы чуточку меньше!

Он говорит, и наступает такая тишина, что слышно летающих мух, причем слышно их так хорошо, что совсем не слышно Президента, и это достойно сожаления, ибо он как раз говорит о мухах и об их неоспоримой пользе во всех областях, в частности – в области колониальной политики.

...Ибо без мух не было бы опахала от мух, а без опахала от мух не было бы ни алжирского бея, ни консула, ни смертельной обиды, требующей мщения, ни оливковых деревьев, ни Алжира, ни знойной жары, господа. А ведь зной, как известно, закаляет путешественника...

...Вот только... от скуки мухи дохнут. От всех этих давних историй и статистических данных им становится грустно-прегрустно. И вот отрывается от потолка одна лапка, за ней другая, и падают мухи в тарелки...

Точно как в песенке: мушки съежили ножки возле белой манишки.


Перевел с французского Борис Карпов