Любимые стихи

[Завитушка]

Ты где-то далеко,в проклятом Буржуинстве…))))

Очень хорошее... А кто автор?

[morskaia]

Я - хуже, чем ты говоришь.
Но есть молчаливая тайна:
Ты пламенем синим горишь,
Когда меня видишь случайно.

Ты в синем-пресинем огне
Живучей влюбленности пылкой
Ворочаешь с горькой ухмылкой
Плохие слова обо мне.

Мне нравится!

[smilyangel]

Завитушка, пока не знаю, но попробую выснить. Как узнаю - сообщу:-)

[Мечтательница]

Стихи которые я выложил я прочел в сказке которую написал мой знакомый, ... его зовут Игорь Слободянюк.

Потрясающе! пробирает до слез и действительно хочется перечитывать еще и еще.. спасибо!

[Мечтательница]

Ты где-то далеко,в проклятом Буржуинстве,
Ты много повидал и побывал везде...
А к нам пришла зима,погода - просто свинство,

[irasweden]

Ю. Мориц


КОЛЫБЕЛЬНАЯ


Месяц в облаке зевнул,
К небесам щекой прильнул,
Весь калачиком свернулся,
Улыбнулся и уснул.

Я прильну к тебе щекой,
Серебристою рекой,
Абрикосовою веткой...
Помни! Я была такой.

Сердцем к сердцу прислоню,
К ненасытному огню.
И себя люблю, и многих...
А тебе не изменю.

На челе твоем крутом
Будет тайный знак о том,
Что меня любил всех раньше,
А других - уже потом.

Будет тайный знак о том,
Что расцвете золотом
Я сперва тебя кормила,
А земля - уже потом.

Спи, дитя мое, усни.
Добрым именем блесни.
И себя люби, и многих...
Только мне не измени.

А изменишь - улыбнусь
И прощу... Но я клянусь,
Что для следующей жизни
Я с тобою не вернусь,

Не вернусь тебя рожать,
За тебя всю жизнь дрожать.
Лучше камнем под ногами
В синей Индии лежать.

Спи, дитя мое, усни.
Добрым именем блесни.
И себя люби, и многих...
Только мне не измени.

[irasweden]

НАЧАТЬ С НУЛЯ

Расчислив даль, сравните результат
С тем, что давало исчисленье близи,
И выйдет, что не звёздны топи блат
И нет всемирной славы в этой слизи.

Начать с нуля – неточный перевод
Того, что означают вереницы
Событий, где работает завод
Нулей, чьё место - после единицы,

Не до, а после!.. Ясного ясней –
Готова единица их повесить,
Когда нули толпятся перед ней
И делит всякий нуль её на десять!

Начать с нуля!.. Вдали - нули крупней
И всякий нуль тебя на десять множит,
Сопровождая… Но всего трудней
Остаться единицею, быть может.

Юнна Мориц.

[svinka]

Саша Черный

МОЙ РОМАН

Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман,-
А я люблю консьержкину Лизу,
У нас - осенний роман.

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,-
Смешна любовь напоказ!
Но все ж тайком от матери строгой
Она прибегает не раз.

Свою мандолину снимаю со стенки,
Кручу залихватски ус...
Я отдал ей все: портрет Короленки
И нитку зеленых бус.

Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу,
Грызем соленый миндаль.
Нам ветер играет ноябрьскую фугу,
Нас греет русская шаль.

А Лизин кот, прокравшись за нею,
Обходит и нюхает пол.
И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
Садится пред нами на стол.

Каминный кактус к нам тянет колючки,
И чайник ворчит, как шмель...
У Лизы чудесные теплые ручки
И в каждом глазу - газель.

Для нас уже нет двадцатого века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека,
Грызущие тихо миндаль.

Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей...
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.

На старом столе перевернуты книги,
Платочек лежит на полу.
На шляпе валяются липкие фиги,
И стул опрокинут в углу.

Для ясности, после ее ухода,
Я все-таки должен сказать,
Что Лизе - три с половиною года...
Зачем нам правду скрывать?

1927, Париж

[Juliett]

Не знаю, насколько это можно нащвать стихами... Но в рубрику "песни" это тоже как-то не вмещается. В общем, прощальная ария Резанова из рок-оперы "Юнона и Авось":

Я умираю от простой хворобы
На полдороге к истине и чуду,
На полдороге, победив почти.
С престолами шутил,
А умер от простуды,

Прости, мы рано родились,
Желая невозможного,
Но лучшие из нас
Срезались с полпути.

Мы - дети полдорог,
Нам имя - полдорожье,
Прости, никто из нас дороги не осилил,
Да и была ль она дорога впереди?
Прости меня свобода и Россия,
Не одолел я целого пути.

Прости меня земля,
Что я тебя покинул,
Не высказать всего,
Не мы повинны в том,
Что половинны,
Но жаль....

Прости, я вновь тебя не понимаю,
Я твой погибший замысел,
Прости....

[svinka]

[I]А. Блок

Искусство - ноша на плечах,

Зато как мы, поэты, ценим

Жизнь в мимолетных мелочах!

Как сладостно предаться лени,

Почувствовать, как в жилах кровь

Переливается певуче,

Бросающую в жар любовь

Поймать за тучкою летучей,

И грезить, будто жизнь сама

Встает во всем шампанском блеске

В мурлыкающем нежно треске

Мигающего cinema!

А через год - в чужой стране:

Усталость, город неизвестный,

Толпа, - и вновь на полотне

Черты француженки прелестной!..


Июнь 1909

[Miel]

О. Мандельштам
АРИОСТ ("В Европе холодно. В Италии темно...")

В Европе холодно. В Италии темно.
Власть отвратительна, как руки брадобрея.
О, если б распахнуть, да как нельзя скорее,
На Адриатику широкое окно.

Над розой мускусной жужжание пчелы,
В степи полуденной - кузнечик мускулистый.
Крылатой лошади подковы тяжелы,
Часы песочные желты и золотисты.

На языке цикад пленительная смесь
Из грусти пушкинской и средиземной спеси,
Как плющ назойливый, цепляющийся весь,
Он мужественно врет, с Орландом куролеся.

Часы песочные желты и золотисты,
В степи полуденной кузнечик мускулистый -
И прямо на луну влетает враль плечистый...

Любезный Ариост, посольская лиса,
Цветущий папоротник, парусник, столетник,
Ты слушал на луне овсянок голоса,
А при дворе у рыб - ученый был советник.

О город ящериц, в котором нет души, -
От ведьмы и судьи таких сынов рожала
Феррара черствая и на цепи держала,
И солнце рыжего ума взошло в глуши.

Мы удивляемся лавчонке мясника,
Под сеткой синих мух уснувшему дитяти,
Ягненку на дворе, монаху на осляти,
Солдатам герцога, юродивым слегка
От винопития, чумы и чеснока, -
И свежей, как заря, удивлены утрате...

[Miel]

М. Цветаева
Ты, чьи сны еще непробудны


Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.

О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю-пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!

Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.

Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.

Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.

[Kari]

БЕЛОЕ ПОКРЫВАЛО
М.Гартман

Позорной казни обреченный,
Лежит в цепях венгерский граф,
Своей отчизне угнетенной
Хотел помочь он. Гордый нрав
В нем возмущался, меж рабами
Себя он чувтвовал рабом,
И взят в борьбе с могучим злом
И к петле присужден врагами.
Едва двадцатая весна настала для него
И надо мир покинуть.
Не смерть страшна -
Большому сердцу в ней отрада,
Ужасно в петле роковой
Над людной площадью качаться,
Вороны жадные слетятся,
И над опальной головой
Голодный рой их станет драться.
Но граф в тюрьме, в углу сыром
Уснул спокойным детским сном.
По утру нежно мать лаская,
Он говорил: "Прощай, родная!
Я у тебя дитя одно,
А мне так рано суждено
Расстаться с жизнью молодою.
Погибнет без следа со мною
И имя честное мое.
Ах, пожалей дитя свое!
Я в вихре битв не знал боязни,
Я не дрожал в дыму, в огне,
Но завтра при позорной казни
Дрожать как лист придется мне.

Мать говорила, утешая:
" Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду, рыдая,
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне
А по утру как поведут
Тебя на площадь, стану тут
У места казни, на балконе.
Коль в черном платье буду я -
Знай неизбежна смерть твоя,
Не правда ль , сын мой, шагом смелым
Пойдешь навстречу ты судьбе
Ведь кровь венгерская в тебе!
А если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай, вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой.
Пусть будешь схвачен палачами.
Не бойся, не дрожи, родной!"
И графу тихо, мирно спится,
И до утра он будет спать,
Ему все на балконе мать
Под белым покрывалом снится.
Гудит набат. Бежит народ.
И тихо улицей идет
Угрюмой стражей окруженный
На площадь граф приговоренный.
Все окна настеж, сотни глаз
Его слезами провожают,
А сколько женских рук бросают
Ему цветы в последний раз.
Граф ничего не замечает.
Вперед, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит
Спокойно в покрывале белом
И к месту казни шагом смелым,
Пошел он с радостным лицом.
Взошёл на помост с палачом,
И ясен к петле поднимался,
И в самой петле улыбался.
Зачем же в белом мать была?
О, ложь святая!
Так могла солгать лишь мать,
Полна боязни,
Чтоб сын не дрогнул
Перед казнью.

[Мечтательница]

М.Цветаева

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче все косится в сторону.
Вчера еще до птиц сидел
все жаворонки - нынче вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

И слезы ей вода, и кровь -
Вода - в крови, в слезах умылась!
не мать, а мачеха - любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Вчера еще в ногах лежал!
Ровнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал -
Жизнь выпала копейкой ржавою.

Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу -
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать -
Другую цевать" - ответствуют.

Жить приучил в самом огне
Сам бросил в степь заледенелую
Вот что ты милый сделал мне!
Мой милый, что тебе я сделала?

Все ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая, уж не любовница!
Где отступает любовь,
Там подступает смерть - разлучница.

Само-что дерево трясти!-
В срок яблоко спадает спелое...
За все, за все меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!

[Juliett]

М.Цветаева

Вчера еще в глаза глядел,

Я когда-то проходила кастинг в один из молодежных театров. И там читала это стихотворение моей любимой Марины Цветаевой. Читала как положено, со слезами на глазах, чуть ли не в истерике билась... Все даже прослезились. А режиссер и говорит: а давай-ка ты мне прочитай так, чтобы я хохотал и по полу катался! Пришлось выкручиваться, изображать семейную ссору с пьяным мужем, вернувшимся невесть откуда, со сковородками, битьем посуды... Вот такое вот прочтение Цветаевой!

[Mireille]

Juliett, Знакомо мне такое разночтение.
я вот, больше Блока люблю и Гюго на пару с Маяковским..
ТУЧКИНЫ ШТУЧКИ
Плыли по небу тучки.
Тучек - четыре штучки:

от первой до третьей - люди;
четвертая была верблюдик.

К ним, любопытством объятая,
по дороге пристала пятая,

от нее в небосинем лоне
разбежались за слоником слоник.

И, не знаю, спугнула шестая ли,
тучки взяли все - и растаяли.

И следом за ними, гонясь и сжирав,
солнце погналось - желтый жираф.

[morskaia]

люблю и Гюго

безумно

[Miel]

Мечтательница,
это стихотворение уже два раза до вас есть в этой теме на первой и на восьмой странице. Вы третья. Проверяйте по поиску вначале, надо ли размещать. Тут уже много стихов.

[Mireille]

безумно

Гюго - любовь всего моего детства. До того я от него, буквально фанатела, что "Собор Парижской Богоматери" семь раз читала от корки до корки, а потом еще и мюзикл...от Гюго там остались только имена, но все равно...

[Juliett]

Гюго - любовь всего моего детства. До того я от него, буквально фанатела, что "Собор Парижской Богоматери" семь раз читала от корки до корки, а потом еще и мюзикл...от Гюго там остались только имена, но все равно...

Даааа..... мюзикл..... Гарууу..... Пеллетье..... Знаете, я и в книге всегда больше всех любила Пьера Гренгуара. Наверное, потому что он богемный человек, я всегда тянулась к богеме. И вообще люблю таких персонажей, которые находятся как бы на переферии - между книгой и читателем, между сценой и залом. Только вот такие герои чаще всего мужчины. А мне всегда так хотелось сыграть что-то подобное... Если бы мне предложили, кого играть - Эсмеральду или Флер де Лис, я бы ответила: Гренгуара... и больше никого... Правда, читая книгу, я думала, почему-то, что Гренгуар - блондин, но - обязательно в плаще и обязательно в синем! Ошиблась только насчет волос.

[irasweden]

Лицо Юнна Мориц


* * *
Века пройдут, а сердце помнит всё.
Ведь на него, как путь на колесо,
Намотана событий непрерывность.
Не потому ль невинный пустячок
Весенней ночью может дать толчок
Для большего, чем сердцу можно вынесть?

1973

[Juliett]

Немой мальчик

Мальчик искал свой голос,
спрятанный принцем-кузнечиком.
Мальчик искал свой голос
в росных цветочных венчиках.

- Седлал бы я из голоса
Колечко необычайное,
Мог бы я в это колечко
Спрятать свое молчание.

Мальчик искал свой голос
в росных цветочных венчиках,
а голос звенел вдалеке,
одевшись зеленым кузнечиком.

Федерико Гарсиа Лорка

[silansvet]

Дмитрий Мережковский "Сакья Муни"

По горам, среди ущелий темных,
Где ревет осенний ураган,
Шла в лесу толпа бродяг бездомных
К водам Ганга из далеких стран.
Под лохмотьями худое тело
От дождя и ветра посинело,
Уж они не видели два дня
Ни приютной кровли, ни огня.
Меж дерев во мраке непогоды
Что-то там мелькнуло на пути:
Это храм - они вошли под своды,
Чтобы в нем убежище найти.
Перед ними на высоком троне -
Сакья-Муни, каменный гигант.
У него в порфировой короне -
Исполинский чудный бриллиант.
Говорит один из нищих: "Братья,
Ночь темна, никто не видит нас,
Много хлеба, серебра и платья
Нам дадут за дорогой алмаз.
Он не нужен Будде: светят краше
У него, царя небесных сил,
Груды бриллиантовых светил
В небе, как в лазурной чаше..."
Подан знак, и вот уж по земле
Воры тихо крадутся во мгле.
Но когда дотронуться к святыне
Трепетной рукой они хотят, -
Вихрь, огонь и громовый раскат,
Повторенный откликом в пустыне
Далеко отбросил их назад
И от страха все окаменело, -
Лишь один - спокойно-величав -
Из толпы вперед выходит смело,
Говорит он Богу: "Ты не прав!
Или нам жрецы твои солгали,
Что ты кроток, милостив и благ,
Что ты любишь утолять печали,
И, как солнце, побеждаешь мрак?
Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,
Нам, в пыли простертым пред тобой,
Но, как ты, с бессмертною душой!
Что за подвиг сыпать гром и пламень
Пред бессильной жалкою толпой,
О, стыдись, стыдись, владыка неба,
Ты воспрянул - грозен и могуч, -
Чтобы отнять у нищих корку хлеба!
Царь царей, сверкай из темных туч,
Грянь в безумца огненной стрелою, -
Я стою, как равный, пред тобою
И, высоко голову подняв,
Говорю пред небом и землею:
Самодержец мира, ты не прав!"
Он умолк, и - чудо совершилось:
Чтобы снять алмаз они могли,
Изваянье Будды преклонилось
Головой венчанной до земли,
На коленях, кроткий и смиренный,
Пред толпою нищих царь вселенной
Бог, великий Бог лежал в пыли!

[silansvet]

Это стихи совсем молодой московской поэтессы Натальи Макуни.

С ПОДТЕКСТОМ

Встал поэт в четыре ночи

(Вдохновенье, твою мать!).

Он писал кривые строчки

(Лучше б было не писать!),

А потом стул отодвинул,

С яростью на все взглянул…

И швырнул листок в корзину.

И, забыв о нем, заснул.

А листок всю ночь шептался

С фантиками от конфет,
Возмущался, сокрушался,

Что его почти уж нет!

Будет он лежать в помойке

Неопределенный срок.

Недописанные строки.

Нет прекрасней этих строк!

Жаль, что стих тот не написан!

Жаль, листок тот не найти!

Ненаписанные письма.

Непройденные пути.

Нестанцованные танцы.

Миллиарды нежных слов.

Несгоревшие румянцы.
Нерожденная любовь.

В небо серое и злое

Улетит моя мольба.

Нам не встретиться с тобою,
Не написана судьба.

Мы друг друга не встречали

И не ведали тоски.

Ты в конце был, я в начале

Ненаписанной строки…

[svinka]

"Живой голос" -Anthologie sonore de poesie francaise -
http://www.wheatoncollege.edu/Academ...Voix/Home.html

[silansvet]

Merci Svinka

[lenastep]

На миг один, пока зарницы блеск
Успел бы озарить колосья в поле
В осенний день, -
На самый краткий миг
Я позабыть тебя не волен!


Неизвестный японский поэт,
приблизительно X-XII вв.
пер.А.Глускиной.

[smilyangel]

Ты вышла замуж за француза.
Париж. Мадрид.Нью-Йорк.Тулуза.
Француз в красивой оболочке
Увез тебя в чужие ночки...
Умен. Тлантлив. Щедр на ласки.
Но из другой - французской сказки.
Вот обнимает не по-русски.
За секс - подарки по-французски.
И шепчет по ночам :"Ля мурррр..."
Чужой изысканный Амур.
Все по контракту и надежно.
Но сердце бьется так тревожно.
В чем виноват дружочек новый?
Что жизнь на Родине сурова?
Долги. Счета. Долги. Отсрочки.
И ты дошла до крайней точки?
Иссякли в сердце батарейки.
И вот ты в клетке канарейки.
Везде порядок и уют.
Но птицы в клетках не поют.
Там солнце светит по-французски,
А плачешь ты совсем по-русски...
Но вот французам непонятно,
Что тянет девочек обратно?
Что позабыли эти розы
В России в дикие морозы?
Скажу вам всем я по сектрету,
К чему сложила песню эту.
Настал теперь и мой черед.
Француз во Францию зовет.
Могла б сказаться романтичной,
Но понимаю все отлично.
Мне от себя не убежать
В чужую пресную кровать.
Но как мне быть и что сказать?
Остаться здесь иль уезжать?
Ты скажешь, я в семье родной
Кажусь всем девочкой чужой?
А можешь ты ответить мне
Нужна ли я своей стране?

[svinka]

Андрей Вознесенский

ПАРАБОЛИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА

Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.

Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом — торговый агент.
Чтоб в Лувр королевский попасть
из Монмартра,
Он
дал
кругаля через Яву с Суматрой!
Унесся, забыв сумасшествие денег,
Кудахтанье жен, духоту академий.
Он преодолел
тяготенье земное.
Жрецы гоготали за кружкой пивною:
»Прямая — короче, парабола — круче,
Не лучше ль скопировать райские кущи?»

А он уносился ракетой ревущей
Сквозь ветер, срывающий фалды и уши.
И в Лувр он попал не сквозь главный порог —
Параболой
гневно
пробив потолок!
Идут к своим правдам, по-разному храбро,
Червяк — через щель, человек — по параболе.

Жила-была девочка рядом в квартале.
Мы с нею учились, зачеты сдавали.
Куда ж я уехал!
И черт меня нес
Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд!
Прости мне дурацкую эту параболу.
Простывшие плечики в черном парадном...
О, как ты звенела во мраке Вселенной
Упруго и прямо — как прутик антенны!
А я все лечу,
приземляясь по ним —
Земным и озябшим твоим позывным.
Как трудно дается нам эта парабола!..

Сметая каноны, прогнозы, параграфы,
Несутся искусство, любовь и история —
По параболической траектории!

В Сибирь уезжает он нынешней ночью.

А может быть, все же прямая — короче?

[silansvet]

Черубина де Габриак

ИСПОВЕДЬ
В быстро сдернутых перчатках
Сохранился оттиск рук,
Черный креп в негибких складках
Очертил на плитах круг.

В тихой мгле исповедален
Робкий шепот, чья-то речь.
Строгий профиль мой печален
От лучей дрожащих свеч.

Я смотрю игру мерцаний
По чекану темных бронз
И не слышу увещаний,
Что мне шепчет старый ксендз1.

Поправляя гребень в косах,
Я слежу мои мечты,-
Все грехи в его вопросах
Так наивны и просты.

Ад теряет обаянье,
Жизнь становится тиха,-
Но как сладостно сознанье
Первородного греха...
1909