День из жизни (Рен)

[Ren]

Вчерашний день обернулся неприятностями: под ночным дождем мои крылья вымокли до нитки, и сегодня, с самого утра, я начала чихать. Это было особенно противно, поскольку все думают, что ангелы не чихают. Фигушки, чихают! Да еще как…

Утирая батистовым платочком покрасневший нос, я расправляла перья - что ж, похоже, и температура тоже. Впрочем, у меня всегда был сильный иммунитет, и простуда была не более чем досадна – ведь в любой момент мне нужно будет вылететь из моего уютного и, главное, теплого убежища, чтобы начать все сначала. Господи, обращалась я по адресу своего непосредственного руководителя, ну зачем ты мне послал таких бездарных подопечных? Тьфу ты, чуть не сказала подчиненных!

А начиналось все вполне невинно. Дело в том, что мы, ангелы, тоже существа расчетливые и корыстные: чем больше хороших дел – тем выше бонус. Так что, либо крутись, как хочешь, либо не жалуйся. Вот и я решила: вместо одного обязательного «клиента» взяла еще одного факультативного. Нет, конечно, мужики-то хорошие попались, возни с ними особой не предвиделось, но все-таки их было двое: то у одного переговоры, то у другого турпоездка… Где уж тут успеть по всему миру за ними двумя метаться и обоих контролировать? Короче, жизнь медом не казалась, но я и не жаловалась – сама себе проблемы создала, сама и решай… Хорошо еще собственная нематериальность помогала – в физическом теле мне все это было бы явно не под силу.

Так я отвлеклась. Вчерашняя ночь явно не задалась: вечером один из подопечных, тот, что помладше, решил - ни много, ни мало, а главное, ни с того, ни с сего – свести счеты с жизнью. Нет, крюк-то я из потолка выдернула, и на пол он всем своим весом грохнулся, и жив, в результате остался – так, пару шишек набил, - но роли-то это не играет… Мне, конечно, хотелось прямо на месте ему мозги вправить – ну, как обычно, в роли «внутреннего голоса», но я удержалась – больно любопытно было, какие выводы он сделает сам.

Села я себе на подоконник его одиннадцатого этажа, лапки в комнату свесила и стала смотреть, что будет. Сначала он довольно долго лежал на полу без движения, я уже беспокоиться начала – что это он? Ведь явно жив, причем неплохо себя чувствует, судя по телеметрическим показателям моей на него настройки. Тогда чего лежать-то? Вставай, дружок, делай что-нибудь… Ведь интересно же.

Как будто услышав мои мысли, он, не торопясь, поднялся на ноги и
побрел на кухню. Я перелетела по внешней стороне на кухонное окно – так было быстрее, чем брести за ним - и устроилась там.
Он подошел к плите, взял коробок и зажег спичку. Поставил чайник на огонь. Вот никогда бы не подумала, что можно сразу после суицидальной попытки сесть пить чай. Мне казалось, что человек должен метаться, рыдать, искать другой способ… Надо сказать, что это был особо ценный «кадр», прибереженный моим руководителем для решения одной, но весьма сложной задачи для одаренных – той, где не каждый справится. Конечно, есть еще пара-тройка кандидатов, но они пока на скамейке запасных – мы же, ангелы, тоже можем не успеть…

Пока закипал чайник, он сел за стол, взял лист бумаги и ручку с полочки. Я уже знала, что ему всегда проще выражать конкретные мысли на бумаге – когда я слушала, что он думает, мне было не очень интересно – сплошной поток слов для трех-четырех параллельных тем, попробуй, разбери, какое слово к какой теме относится. Может, он сам тоже не особенно это понимал – так, лились слова сплошным потоком, а потом возникали идеи, которые превращались в дела. В общем, он взял ручку и начал писать.

Сначала появилось слово «ЖИЗНЬ». Он обвел его несколько раз волнистой чертой (слава Создателю, хоть не в квадрате – а то потом ищи для него выход из очередного угла!), потом пририсовал листочки и лепесточки (тьфу ты, полный бред – как мужика перекосило, в детство, что ли, впал?). Потом, когда картинка разрослась до размера листа, и не осталось свободного места, он взял другой лист. Вы, наверное, хотите спросить, а что он думал, пока рисовал все это? В его мозгу металось морзянкой только одно слово. То же самое, которое он написал…
Другой лист он положил ровно перед собой, взял ручку и написал слово «ОНА». Все повторилось. Он взял третий. Появилось слово «МНЕ». Потом следующий: «ТЫ».

Он встал, налил себе уже остывший кипяток в кружку и побрел с чашкой в комнату. Я сменила диспозицию. Он включил телевизор, потер ушибленные ребра и сел в кресло. Вяло попивая чай, он смотрел какой-то дурацкий фильм. Я болтала лапками и чистила перья. Прошло примерно полчаса, он вернулся на кухню. Мыслей в его голове не было.
Он опять сел за стол и продолжил свое творчество. С момента попытки самоубийства прошло уже больше часа.

Пятый лист был украшен словом «ЕСЛИ». Шестой – «ЗАЧЕМ». Седьмой – «МНЕ», восьмой – «ДАЛ». Он на мгновение остановился перед тем, как взять девятый лист. Мыслей по-прежнему в его голове не было. Он взял сигарету и подошел к окну – «красивый пейзаж» - пронеслось в его голове, - «какой был закат…». Он долго курил, одну за одной, и тогда, поскольку я не люблю дыма, я отодвинулась в сторону, а потом вообще слезла с подоконника. Села на свободную табуретку. Он докурил сигарету, бросил вниз бычок и проследил его падение, думая «только бы никому на голову не упал…». Одним махом перенес свой нешуточный вес через подоконник и… был таков! Я даже сообразить ничего не успела – ангел-не ангел, а спасти человека, падающего с 11-го этажа, может только настоящее чудо, а не какой-то там хранитель. Я на стала слетать на землю, я знала, что он умер еще в полете…

Я машинально подошла к столу, стала перебирать бессмысленные его бумажки. Попробовала сложить фразу, исходя из порядка написанных слов. Получилось: «Жизнь она мне ты если зачем мне дал». Фигня какая-то. Попробовала прочитать наоборот. Получилось еще хуже. Я поняла, что это шифровка, и пошла в комнату, чтобы разложить листы на полу и попробовать составить фразу. Я честно билась примерно час. Ничего не получалось. Я и при жизни была неглупой, но сейчас я никак не могла понять, что же он написал.

Я прекратила на время мозговую атаку и пошла кругами по комнате. На полу по-прежнему сиротливо лежал крюк от люстры, вырванный из потолка. Я подошла к нему, машинально взяла его в лапки. И тут я увидела, что штукатурка образует почти ровный квадрат вокруг крюка. Я взлетела к потолку и осмотрела дыру в бетоне. В моей голове молнией мелькнула догадка. Я метнулась обратно к листам бумаги и наконец-то сложила их в нужном порядке. И тут все встало на свои места. «Зачем ты дал мне жизнь, если она мне». И тут меня осенило: «НЕ НУЖНА»!

Господи… Он ведь меня провел, как девчонку. Он выпилил кусок бетона и изобразил самоубийство, чтобы я не могла ему помешать выброситься из окна. Он начал курить, чтобы я отошла в сторону. Он писал эти слова и повторял их в голове, чтобы я не догадалась о том, что он хочет сделать на самом деле. Ведь если бы я знала, я бы не ждала, а включила бы «внутренний голос»… И фраза эта - про окурок - относилась совсем не к окурку… Он, оказывается, знал про меня. Или догадывался.
Впрочем, какая теперь разница? Все равно мы с ним не встретимся: самоубийцы, как известно, прямой дорогой…

Нет, ну каков гусь?! Как он ловко меня провел! Непростительно для ангела с моим стажем… Впрочем, с ним у меня было много премий: за не случившуюся с ним автокатастрофу (1992), за его многочисленные рисковые сделки (1993-2003), за то, что он разминулся с наемником, не желая тратить время на пробки, а просто однажды поехав домой на метро (1994)…

Я зевнула, прикрыв лапкой рот. Боже, какие бездарные эти люди… Если бы он знал, какую красивую задачу для него приготовили, он наверняка бы этого не сделал.

Я вылетела в то самое окно, из которого он выбросился всего двумя часами раньше, и попала под проливной дождь… Крылья промокли сразу, что стало причиной моего сегодняшнего насморка. Пройдет, конечно…

Я торопливо летела в свою норку под проливным дождем в кромешной темноте и думала: «что ж, надо быть более внимательной к потребностям клиентов и больше не брать на себя дополнительную нагрузку»…