Любимые стихи

[Helene]

Вертинский

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить...
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть!

Выпили нас, как бокалы хрустальные
С светлым душистым вином.
Вот отчего мои песни печальные,
Вот отчего мы вдвоем.

Наши сердца, как перчатки, изношены.
Нам нужно много молчать!
Чьей-то жестокой рукою мы брошены
В это большую кровать.

[tamir]

Boris,

"Прилет птицы, поющей о битвах и междоусобицах..."
Так гордо, так спокойно, с таким достоинством. И сердце щемит, потому что кажется, что это уже не совсем о нас...

[Aquarelle]

А как вам это?

Мрачновато!

[tamir]

Пью горечь тубероз, дождей осенних горечь
И в них твоих измен горящую струю.
Пью горечь вечеров, ночей и людных сборищ.
Рыдающей строфы сырую горечь пью.

Исчадья мастерских - мы трезвости не терпим,
Надежному куску объявлена вражда,
Тревожный ветр ночей тех здравиц виночерпьем,
Которым, может быть, не сбыться никогда.

Наследственность и смерть застольцы наших трапез,
И алою зарей, верхи дерев горят,
В сухарнице, как мышь, копается анапест,
И Золушка, спеша, меняет свой наряд.

Полы подметены, на скатерти - ни крошки,
Как детский поцелуй, спокойно дышит стих,
И Золушка бежит - во дни удач на дрожках,
А сдан последний грош - и на своих двоих.

Борис Леонидович

[Kari]

Бродский последнее время просто захватил

ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ (Из Марциала)

Нынче ветренно и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколько ж радостней прекрасное вне тела:
ни обьятье невозможно, ни измена!

Посылаю тебе, Постум эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных –
лишь согласное гуденье насекомых.

Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он – деловит, но не заметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним – легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях Империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.

Пусть и вправду, Постум, курица не птиица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Ессли выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники – ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела
все равно, что дранку требовать у кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум, - или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?

Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
И скажу, как называются созвездья.

Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.

Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце.
Стол покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.

[tamir]

Kari,

Красиво...

Только мне почему-то кажется, что таким стихам не хватает краткости. Не было бы красивее, если было бы короче на три-четыре строфы?

[Kari]

Лаконичность не для Бродского посмотрите Рождественский романс, тоже как по волнам плывёшь. Хотя с другой сторны можно на жанр списать, это всё таки "послание к другу" , а в таких письмах мы редко экономим бумагу.

Mood: Краткость - сестра таланта. Главное, чтобы она не убила своего брата (С)

[Kari]

Вспомнилось относительно короткое, в юности очень нравилось за вызов

Мандельштам
Жар-птица

То, что люди называли по наивности любовью,
То чего они искали, мир не раз окрасив кровью,
Эту чудную Жар-птицу я в руках своих держу,
Как поймать ее - я знаю, но другим не расскажу.

Что другие, что мне люди! Пусть они идут по краю,
Я за край взглянуть умею и свою бездонность знаю.
То, что в пропастях и безднах, мне известно навсегда,
Мне смеется там блаженство, где другим грозит беда.

День мой ярче дня земного, ночь моя - не ночь людская,
Мысль моя дрожит безбрежно, в запредельность убегая.
И меня поймут лишь души, что похожи на меня, -
Люди с волей, люди с кровью, духи страсти и огня!

[Gilda]

Aquarelle, точно^^ когда я это написала, он точно отражал мое настроение

[Skif]

Kari,

Красиво...

Только мне почему-то кажется, что таким стихам не хватает краткости. Не было бы красивее, если было бы короче на три-четыре строфы?

Это очень красиво поется!

[Kari]

Поётся? серьезно? никогда не слышала... даже представить не могу, если честно... Рождественский романс -да, а вот Послание... надо поискать аккорды, у вас нет?

[Vishenka]

Алик (Господи, прости мне такую фамильярность с незнакомым человеком) Мирзаян сделал неплохой речитатив "по стихам Бродского" "ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ", если уважаемый Скиф это имеет в виду, но мне не кажется, что воспроизвести это как песню будет легко. Тексты стихотворения и "песни" я не сравнивала, но, видимо, есть различия, раз написано "по стихам". Мирзаян поет серьезную поэзию, тем самым ее популяризируя, в том числе и в те времена, когда узнать Бродского внутри страны можно было почти исключительно из самиздата и в таком "песенном" виде.

[Kari]

Vishenka, спасибо за инфу, тогда похоже вряд ли я найду эти записи, а жаль

[Vishenka]

На здоровье Введите в любом русском поисковике, например Яндексе, слова Александр Мирзаян Письма римскому другу - и сможете послушать любимое стихотворение в хорошем исполнении.

[Skif]

Kari, это Клячкин - был такой питерский бард. У него кстати и другие стихи Бродского положены на музыку, в том числе и Рождественский романс.
Аккордов у меня к сожалению нет, но в сети наверняка найдете и не только аккорды. Правда сам Клячкин не лучший исполнитель этой вещи

[Innes]

Charles Baudelaire
Hymne à la Beauté

Viens-tu du ciel profond ou sors-tu de l'abîme,
O Beauté? ton regard, infernal et divin,
Verse confusément le bienfait et le crime,
Et l'on peut pour cela te comparer au vin.

Tu contiens dans ton oeil le couchant et l'aurore;
Tu répands des parfums comme un soir orageux;
Tes baisers sont un philtre et ta bouche une amphore
Qui font le héros lâche et l'enfant courageux.

Sors-tu du gouffre noir ou descends-tu des astres?
Le Destin charmé suit tes jupons comme un chien;
Tu sèmes au hasard la joie et les désastres,
Et tu gouvernes tout et ne réponds de rien.

Tu marches sur des morts, Beauté, dont tu te moques;
De tes bijoux l'Horreur n'est pas le moins charmant,
Et le Meurtre, parmi tes plus chères breloques,
Sur ton ventre orgueilleux danse amoureusement.

L'éphémère ébloui vole vers toi, chandelle,
Crépite, flambe et dit: Bénissons ce flambeau!
L'amoureux pantelant incliné sur sa belle
A l'air d'un moribond caressant son tombeau.

Que tu viennes du ciel ou de l'enfer, qu'importe,
O Beauté! monstre énorme, effrayant, ingénu!
Si ton oeil, ton souris, ton pied, m'ouvrent la porte
D'un Infini que j'aime et n'ai jamais connu?

De Satan ou de Dieu, qu'importe? Ange ou Sirène,
Qu'importe, si tu rends, — fée aux yeux de velours,
Rythme, parfum, lueur, ô mon unique reine! —
L'univers moins hideux et les instants moins lourds?

[Kari]

Skif, спасиб! обязательно посмотрю в сети
раз вспомнили бардов то вот любимая в детстве песенка:

Вадим Егоров "Детская воздухоплавательная"
Нам с сестренкой каюк,
Наша мама на юг
Улетела недавно.
Жить без мамы не мед,
Это каждый поймет,
А с отцом - и подавно.
В доме трам-тарарам,
Папа нас по утрам
Кормит жженою кашей.
Он в делах,как в дыму,
И ему потому
Не до шалостей наших.
А пошалить хочется очень,
Это ж пустяк-так,между прочим,
Каждый отец,
И даже отчим это поймет.

Вот вчера,например,
Я такое имел -
Полетать захотелось.
И,была-не-была,
Два бумажных крыла
Мы приделали к телу.
И пошли на балкон,
Пусть на нас из окон
Поглядят домочадцы,
Как с балкона мы - ах,
Сиганем на крылах,
Что б по воздуху мчаться.
Плыли б внизу реки-моря бы,
У всех бы пап падали шляпы,
Вот красота,
Только бы папа не увидал.

Я уже улетал,
Но отец увидал,
Представляете,жалость.
Он расширил глаза,
И схватил меня за
То,что ближе попалось.
Папы страшен оскал,
Я от папы скакал,
Как лошадка в галопе.
И,как будто,коня
Папа шлепал меня
По гарцующей попе.
У всех отцов богатый опыт
По мастерству шлепанья попы,
Вот подрасту,
И буду шлепать попы я сам.

Мы отца не виним,
Мы помиримся с ним,
Позабудем про ссоры.
Есть такой порошок,
С ним летать хорошо,
Называется порох.
Мне б достать порошка,
Пол посыпать слегка,
Бросить спичечку на пол.
Я взлететь так хотел,
Я один не взлетел,
Так взлечу вместе с папой.
Плыли б внизу реки-моря бы,
У всех бы пап падали шляпы,
Вот красота,
Только бы папа не увидал ...

[Skif]

А вот тут кто-то говорил о В.В. Маяковском

Я

По мостовой
моей души изъезженной
шаги помешанных
вьют жестких фраз пяты.
Где города
повешены
и в петле облака
застыли
башен
кривые выи -
иду
один рыдать,
что перекрестком
распяты
городовые.

1913

Мне кажется что в прошлом (уже!) веке ничего более новаторского в русской Поэзии не случилось, все остальное лишь перепевы... (хотя конечно у Хлебникова есть и более вычурные пассажи )

[Skif]

72 года назад (11 августа 1932 г.) умер замечательный русский поэт Максимилиан Волошин.

Из Corona Australis

... А темные восторги расставанья,
А пепел грез и боль свиданий - нам.
Нам не ступать по синим лунным льнам,
Нам не хранить стыдливого молчанья.

Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.

Со всех сторон из мглы глядят на нас
Зрачки чужих, всегда враждебных глаз.
Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,

Стремим свой путь в пространствах вечной тьмы,
В себе несем свое изгнанье мы -
В мирах любви неверные кометы!

[Destin]

Si la sardine avait des ailes,
Si Gaston s'appelait Gisèle
Si l'on pleurait lorsqu'on rit,
Si le pape habitait Paris,
Si l'on mourait avant de naître,
Si la porte était la fenêtre,
Si l'agneau dévorait le loup,
Si les Normands parlaient zoulou,
Si la mer Noire était la Manche,
Et la mer Rouge la mer Blanche,
Si le monde était à l'envers,
Je marcherais les pieds en l'air.
Le jour, je garderais la chambre,
J'irais à la plage en décembre,
Deux et un ne feraient plus trois...
Quel ennui ce monde à l'endroit !

[Casanier]

ИЗ ДНЕВНИКА
Мне каждый звук терзает слух
И каждый луч глазам несносен.
Прорезываться начал дух,
Как зуб из-под припухших десен.

Прорежется - и сбросит прочь
Изношенную оболочку.
Тысячеокий - канет в ночь,
Не в эту серенькую ночку.

А я останусь тут лежать -
Банкир, заколотый апашем, -
Руками рану зажимать,
Кричать и биться в мире вашем.

х х х
Перешагни, перескачи,
Перелети, пере- что хочешь -
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи...
Сам затерял - теперь ищи...

Бог знает, что себе бормочешь,
Ища пенсне или ключи.


Х Х Х
Большие флаги над эстрадой,
Сидят пожарные, трубя.
Закрой глаза и падай, падай,
Как навзничь - в самого себя.

День, раздраженный трубным ревом,
Небес надвинутую синь
Заворожи единым словом,
Одним движеньем отодвинь.

И закатив глаза под веки,
Движенье крови затая,
Вдохни минувший сумрак некий,
Утробный сумрак бытия.

Как всадник на горбах верблюда,
Назад в истоме откачнись,
Замри - или умри отсюда,
В давно забытое родись.

И с обновленною отрадой,
Как бы мираж в пустыне сей,
Увидишь флаги над эстрадой,
Услышишь трубы трубачей.


Владислав  Ходасевич

[Casanier]

ЦАРИЦА

Твой лоб в кудрях отлива бронзы,
Как сталь, глаза твои остры,
Тебе задумчивые бонзы
В Тибете ставили костры.

Когда Тимур в унылой злобе
Народы бросил к их мете,
Тебя несли в пустынях Гоби
На боевом его щите.

И ты вступила в крепость Агры,
Светла, как древняя Лилит,
Твои веселые онагры
Звенели золотом копыт.

Был вечер тих. Земля молчала,
Едва вздыхали цветники,
Да от зеленого канала,
Взлетая, реяли жуки;

И я следил в тени колонны
Черты алмазного лица
И ждал, коленопреклоненный,
В одежде розовой жреца.

Узорный лук в дугу был согнут,
И, вольность древнюю любя,
Я знал, что мускулы не дрогнут
И острие найдет тебя.

Тогда бы вспыхнуло былое:
Князей торжественный приход,
И пляски в зарослях алоэ,
И дни веселые охот.

Но рот твой, вырезанный строго,
Таил такую смену мук,
Что я в тебе увидел бога
И робко выронил свой лук.

Толпа рабов ко мне метнулась,
Теснясь, волнуясь и крича,
И ты лениво улыбнулась
Стальной секире палача..


х х х
Он поклялся в строгом храме
Перед статуей мадонны,
Что он будет верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны.

И забыл о тайном браке,
Всюду ласки расточая,
Ночью был зарезан в драке
И пришел к преддверьям рая.

"Ты ль в моем не клялся храме, -
Прозвучала речь мадонны, -
Что ты будешь верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны?

Отойди, не эти жатвы
Собирает царь небесный.
Кто нарушил слово клятвы,
Гибнет, Богу неизвестный".

Но, печальный и упрямый,
Он припал к ногам мадонны:
"Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны".

Гумилев

[umka]

Ещё из Маяковского... Как была потрясена его нежностью лет 30 назад, так и остаюсь под впечатлением...

Вы думаете, это бредит малярия? Нет.
Это было. Было в Одессе.
Прийду в четыре, сказала Мария.
Восемь, девять, десять.
Вот полночь, с ножом мечась, догнала, зарезала,
вон его!
Упал двенадцатый час, как с плахи голова казнённого!
А ночь по комнате тинится, тинится...
Из тины не вытянуться отяжелевшему глазу...
Вдруг двери заклацкали!
Словно у гостиницы не попадает зуб на зуб.
Вошла ТЫ. Резкая, как - НАТЕ!
Сказала, муча перчатки замш.
Знаете, я выхожу замуж.
Что ж, выходИте. Видите, спокоен как?
Как пульс покойника.
Помните, Вы говорили, любовь, деньги, страсть?
А я одно понимал - Вы Джиоконда, которую надо украсть!
И украли...

[umka]

А вот из поющих поэтов, Юрий Кукин, "Остаётся..." самое любимое, для вас, друзья!

Dm
Ну убежишь, ну убежишь за горизонт,
Gm
А ведь уже не тот азарт.
A
Какой, скажи, какой, скажи тебе резон,
Dm
Когда не держат тормоза?
D Gm
Когда другим глядеть в глаза, как раньше, просто нету сил, -
C
И от себя не убежать,

И остается только ждать
F
И жить как жил.


B
Вот так всегда, когда проходишь рубежи,
Eb
Где без расплаты чудеса.
A
И навсегда однажды выдумана жизнь,
Dm
А в самом деле - полчаса.
D Gm
И остается только ждать под синью напряженных жил, -
A
И от себя не убежать,

И остается только ждать
Dm
И жить как жил.


Dm
И стук колес, и сердца стук -
Gm
Во мне - сливается в один.
A
И шелест книг, и синий свет витрин -
Dm
Все это позади,
D Gm
Осенняя печаль и солнца свет - на всей земле единственный пожар.
C
От ветра у травы,

Как где-то от любви,
F
Ресницы задрожат...


B
Я знаю: нет твоей вины,
Eb
Как нет конца пути,
A
Я знаю, что продолжить надо путь,
Dm
Хоть некуда уйти.
D Gm
И остается убеждать себя, что нет причин для правды или лжи,
A
И от себя не убежать,

И остается только ждать
Dm
И жить как жил.


А за окном, а за окном летят года
Gm
По рельсам этих дней,
A
И только на губах слезиночка дождя
Dm
Вдруг стала солоней.
D Gm
Как мне понять, как угадать и прикоснуться к шепоту рассыпанных волос?
C
Но остается только ждать,

И жить как жил,
F
И слушать стук колес.


B
Зачем же ждать, чего-то ждать,
Eb
Как новую беду,
A
И прятать грусть, и прятать грусть -
Dm
Она у всех, как прежде, на виду.
D Gm
Мелькнет удача, мелькнет удача, та, которою ты так не дорожил, -
A
И от себя не убежать,

И остается только ждать
Dm
И жить как жил.


Февраль-март 1973

[Bérurier]

Cache-moi
de moi-même.
Emplis ces cavités
d'un regard
car mes yeux me sont étrangers.
Protège-moi,
corps et âme,
car je ne vaux rien,
mort vivant depuis si longtemps.
Deviens aile
et abrite-moi
de ce désir que j'ai
d'être poisson et ver.
Douce est
cette liqueur d'immortalité
qui aveugle
mon moi.
Et masque
mon coeur
car à la longue
lui aussi
je le dévorerai.


Stan Rice

[Kari]

вот решила тему освежить...

М. Цветаева.

Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари, колокола.

Пока они гремят из синевы —
Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!

28 мая 1916

[Boris]

Среди миров

Среди миров, в мерцании светил
одной звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я ее любил,
а потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
я у нее одной ищу ответа;
Не потому, что от нее светло,
а потому, что с ней не надо света.

И. Анненский

[Vishenka]

Николай Гумилев

ОДИНОЧЕСТВО

Я спал, и смыла пена белая
Меня с родного корабля,
И в черных водах, помертвелая,
Открылась мне моя земля.

Она полна конями быстрыми
И красным золотом пещер,
Но ночью вспыхивают искрами
Глаза блуждающих пантер.

Там травы славятся узорами
И реки словно зеркала,
Но рощи полны мандрагорами,
Цветами ужаса и зла.

На синевато-белом мраморе
Я высоко воздвиг маяк,
Чтоб пробегающие на море
Далеко видели мой стяг.

Я предлагал им перья страуса,
Плоды, коралловую нить,
Но ни один стремленья паруса
Не захотел остановить.

Все чтили древнего оракула
И приговор его суда
О том, чтоб вечно сердце плакало
У всех заброшенных сюда.

И надо мною одиночество
Возносит огненную плеть
За то, что древнее пророчество
Мне суждено преодолеть.

<Июнь 1909>

[Vishenka]

Николай Гумилев

ЗАБЛУДИВШИЙСЯ ТРАМВАЙ

Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик,- конечно, тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
"Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?"

Вывеска... кровью налитые буквы
Гласят: "Зеленная",- знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мёртвые головы продают.

В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковёр ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла?

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шёл представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий
И за мостом летит на меня,
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить...
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить!

1919 (?)

Для меня до сих пор эти стихи сладко пахнут полузапрешенным, а на российском Инете можно списать сочинение для школьников "Мое понимание стихотворения Н.Гумилева "Заблудившийся трамвай". Пора, пора мне быть умней... ан нет ...но узнаю по всем приметам болезнь любви в душе моей...

[Etranger]

... а я не представляю поэзии без Анны Ахматовой. Лирика Анны Андреевны столь многогранна, что о ней можно говорить часами. Но сегодня в памяти всплыло вот это стихотворение:

Родная земля

         И в мире нет людей бесслезней,
         Надменнее и проще нас.

В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.

Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.

     Да, для нас это грязь на калошах,
     Да, для нас это хруст на зубах.
     И мы мелем, и месим, и крошим
     Тот ни в чем не замешанный прах.

Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.

              1961 Ленинград