Любимые стихи

[natalia85]

ГАЛИНА СЕРГЕЕВНА ГАМПЕР:



Кружение, крушение, -

Каюк моей судьбе.

Весь город в отражении,

Весь город сам в себе.

Он ни над кем не сжалится,

Никто ему не друг.

Он весь сплетен, как пальцы

Задумавшихся рук...

Чуть дрогпут пальцы правой

И жилка на виске.

Кто знает, боже правый,

В каком он далеке?

Какая тьма колышет

Его, с высот сойдя?

А он свободой дышит

И запахом дождя.

[xomyachok]

***

Я вновь тебя простила,
Лишь засмеялся ты.
Глаза спокойно опустила,
Когда ты сжег те хрупкие мосты.
Я не хочу тебя терять,
Но и бороться больше я не в силах.
Я не хочу судьбу менять
И вновь искать покоя в лирах.
Ты нежно смотришь мне в глаза,
А сердце болью зажимает.
Я понимаю, что тебе я не нужна...
Но почему ты это не признаешь?
Ты ласков, тихо говоришь,
А что таится в сердце,
я не знаю.
Ты словно золото хранишь
Свою несбыточную тайну.
Открой мне сердце,
Может я пойму...
И больше я страдать не стану...
Все потому, что я тебя люблю
И буду ждать,
пока любовью не устану.

[xomyachok]

***

Который раз звоню тебе,
Ты, как обычно, не ответишь мне.
Не буду обижаться в этот раз,
Послушаю тобой придуманный рассказ.
Ну неужели, думаешь, доверюсь я тебе.
Пойми, что это трудно сделать мне.
После того, что сказано тобой,
Не верю, по причине я простой.
Ты обещал писать, не вижу писем,
Не отсылаешь сообщений, не звонишь,
А, услышав голос мой, молчишь.
Не знаю, честно, что сказать
И как мои слова связать.
Чтоб понял ты неверно это,
Что от тебя так долго жду ответа.
Ну, если любишь, так скажи.
Не любишь, до свидания напиши.
Не майся, словно белка в колесе.
Явись ко мне во всей красе.
С ума схожу, не зная, как ты там.
Где, с кем гуляешь по ночам.
Терпение испытываешь ты моё.
Будь только осторожен,
ведь не вечно и оно.
Который раз звоню тебе,
Ты, как всегда, не отвечаешь мне.
Не буду обижаться в этот раз,
Послушаю я твой придуманный рассказ...

[ulysses]

* * *
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Перед мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем...
Вино и страсть терзали жизнь мою...
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою...

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла...
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.

30 декабря 1908

Александр Блок. Избранное.
Москва, "Детская Литература", 1969.

[ulysses]

Сусальный ангел

На разукрашенную елку
И на играющих детей
Сусальный ангел смотрит в щелку
Закрытых наглухо дверей.

А няня топит печку в детской,
Огонь трещит, горит светло...
Но ангел тает. Он - немецкий.
Ему не больно и тепло.

Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат...

Потом и лужица засохла.
Хозяйка ищет - нет его...
А няня старая оглохла,
Ворчит, не помнит ничего...

Ломайтесь, тайте и умрите,
Созданья хрупкие мечты,
Под ярким пламенем событий,
Под гул житейской суеты!

Так! Погибайте! Что\' в вас толку?
Пускай лишь раз, былым дыша,
О вас поплачет втихомолку
Шалунья девочка - душа...

25 ноября 1909

[ulysses]

Всё это было, было, было,
Свершился дней круговорот.
Какая ложь, какая сила
Тебя, прошедшее, вернет?

В час утра, чистый и хрустальный,
У стен Московского Кремля,
Восторг души первоначальный
Вернет ли мне моя земля?

Иль в ночь на Пасху, над Невою,
Под ветром, в стужу, в ледоход -
Старуха нищая клюкою
Мой труп спокойный шевельнет?

Иль на возлюбленной поляне
Под шелест осени седой
Мне тело в дождевом тумане
Расклюет коршун молодой?

Иль просто в час тоски беззвездной,
В каких-то четырех стенах,
С необходимостью железной
Усну на белых простынях?

И в новой жизни, непохожей,
Забуду прежнюю мечту,
И буду так же помнить дожей,
Как нынче помню Калиту?

Но верю - не пройдет бесследно
Всё, что так страстно я любил,
Весь трепет этой жизни бедной,
Весь этот непонятный пыл!

Август 1909

[ulysses]

Георгий Иванов

Листья падали, падали, падали
И никто им не мог помешать.
От гниющих цветов как от падали
Тяжело становилось дышать.

И неслось светозарное пение
Над плескавшей в тумане рекой,
Обещая в блаженном успении
Отвратительный вечный покой.

[ulysses]

Мария Михайловна Шкапская

Спасибо! Хороший поэт! Никогда не читал. А можно какую-нибудь инфу о ней? Откуда родом, где жила, чо делала...

[Vishenka]

Спасибо! Хороший поэт! Никогда не читал. А можно какую-нибудь инфу о ней? Откуда родом, где жила, чо делала...

Проект о малоизвестных поэтессах Серебряного века http://www.screen.ru/viogolosa/index.htm
Петровых, Парнок, Герцык

[ulysses]

Большое спасибо! Очень интересно. И поэзия оригинальная, немного близкая к поэзии Кузьминой-Караваевой.

[ulysses]

Саша Черный

ДВА ЖЕЛАНИЯ

1

Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты...
И брать от людей из дола
Хлеб вино и котлеты.

2

Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.

<1909>

[ulysses]

МОЛИТВА

Благодарю тебя, создатель,
Что я в житейской кутерьме
Не депутат и не издатель
И не сижу еще в тюрьме.

Благодарю тебя, могучий,
Что мне не вырвали язык,
Что я, как нищий, верю в случай
И к всякой мерзости привык.

Благодарю тебя, единый,
Что в Третью Думу я не взят, —
От всей души, с блаженной миной
Благодарю тебя стократ.

Благодарю тебя, мой боже,
Что смертный час, гроза глупцов,
Из разлагающейся кожи
Исторгнет дух в конце концов.

И вот тогда, молю беззвучно,
Дай мне исчезнуть в черной мгле, —
В раю мне будет очень скучно,
А ад я видел на земле.
1907

[Ondine]

Мое любимое стихотворение Ф.И.Тютчева:

Любовь, любовь, - гласит преданье, -
Союз души с душой родной.
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И... поединок роковой...

И чем одно из них нежнее
В борьбе неравной двух сердец, -
Тем неизбежней и вернее,
Любя, страдая, грустно млея,
Оно изноет, наконец...

[Jurmala]

Анна Ахматова

И с тобой , моей первой причудой
Я простился . Восток розовел .
Просто молвила - я не забуду ,
Я не сразу поверил тебе .

Возникают , стираются лица .
Мил сегодня , а завтра далек ;
Почему же на этой странице
Я когда - то загнул уголок ?

И с тех пор открывается книга
В том же месте , и странно тогда
Все , как будто с прощального мига
Не прошли невозвратно года !

О , сказавший , что сердце из камня ,
Знал наверно - оно из огня !
Никогда не пойму , ты близка мне ,
Или просто любила меня .

[ulysses]

Осип Мандельштам

Не веря воскресенья чуду,
На кладбище гуляли мы.
- Ты знаешь, мне земля повсюду
Напоминает те холмы
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Где обрывается Россия
Над морем черным и глухим.

От монастырских косогоров
Широкий убегает луг.
Мне от владимирских просторов
Так не хотелося на юг,
Но в этой темной, деревянной
И юродивой слободе
С такой монашкою туманной
Остаться - значит быть беде.

Целую локоть загорелый
И лба кусочек восковой.
Я знаю - он остался белый
Под смуглой прядью золотой.
Целую кисть, где от браслета
Еще белеет полоса.
Тавриды пламенное лето
Творит такие чудеса.

Как скоро ты смуглянкой стала
И к Спасу бедному пришла,
Не отрываясь целовала,
А гордою в Москве была.
Нам остается только имя:
Чудесный звук, на долгий срок.
Прими ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.

[irasweden]

Б. Окуджава
Я вам описываю жизнь свою, и больше никакую.
Я вам описываю жизнь свою, и только лишь свою.
Каким я вижу этот свет, как я люблю и протестую,
всю подноготную живую у этой жизни на краю.
И с краюшка того бытья, с последней той ступеньки шаткой,
из позднего того окошка, и зазывая и маня,
мне представляется она такой бескрайнею и сладкой,
как будто дальняя дорога опять открылась для меня.

Как будто это для меня: березы белой лист багряный,
рябины красной лист узорный и дуба черная кора,
и по капризу моему клубится утренник туманный,
по прихоти моей счастливой стоит сентябрьская пора.

***

Я ПИШУ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН


В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.

Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
наводил о прошлом справки
и поручиком в отставке
сам себя воображал.

Вымысел - не есть обман.
Замысел - еще не точка.
Дайте дописать роман
до последнего листочка.
И пока еще жива
роза красная в бутылке,
дайте выкрикнуть слова,
что давно лежат в копилке:

каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит,так и пишет,
не стараясь угодить...
Так природа захотела.
Почему?
Не наше дело.
Для чего?
Не нам судить.

[irasweden]

РАМИ ГАРИПОВ

Душа мертва, душа упала в ночь.
Ее мечты давно погребены,
И даже день не в силах превозмочь
Ее уже бессмысленные сны.

Настала ночь, и в ней теперь горит
Лишь то, что там осталось от луны,
Как будто льдина узкая блестит,
Хотя все льды растаяли с весны.

Сверкает месяц посреди небес,
Как никому не пригодившийся топор.
Бесстрастно озирается окрест
И ни на чем не останавливает взор.




Перевод Айдара Хусаинова

[irasweden]

Геннадий Шпаликов



* * *
Бывает все на свете хорошо,-
В чем дело, сразу не поймешь,-
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,
Веселые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо,
И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве.

Шпаликов Г. Ф. Прощай, Садовое кольцо.
Сборник стихов. Москва: ЭКСМО-Пресс, 2000.

[irasweden]

Геннадий Шпаликов



* * *
Я шагаю по Москве,
Как шагают по доске.
Что такое - сквер направо
И налево тоже сквер.

Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.

Кто он, я не знаю - кто,
А скорей всего никто,
У подъезда, на скамейке
Человек сидит в пальто.

Человек он пожилой,
На Арбате дом жилой,-
В доме летняя еда,
А на улице - среда
Переходит в понедельник
Безо всякого труда.

Голова моя пуста,
Как пустынные места,
Я куда-то улетаю
Словно дерево с листа.
1963

[irasweden]

Э. Голлербах назвал Волошина «человеком большого стиля», но еще лучше характеризуют поэта его собственные, ставшие знаменитыми строки:

Все видеть, все понять,
все знать, все пережить,
Все формы, все цвета
вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле
горящими ступнями,
Все воспринять и снова воплотить.

[irasweden]

Геннадий Шпаликов



ТРИ ПОСВЯЩЕНИЯ ПУШКИНУ
1

Люблю Державинские оды,
Сквозь трудный стих блеснет строка,
Как дева юная легка,
Полна отваги и свободы.

Как блеск звезды, как дым костра,
Вошла ты в русский стих беспечно,
Шутя, играя и навечно,
О легкость, мудрости сестра.

См. Державин и Пушкин.

2

Влетел на свет осенний жук,
В стекло ударился, как птица,
Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут,
Я счастлив собираться, торопиться.

Там на столе грибы и пироги,
Серебряные рюмки и настойки,
Ударит час, и трезвости враги
Придут сюда для дружеской попойки.

Редеет круг друзей, но - позови,
Давай поговорим как лицеисты
О Шиллере, о славе, о любви,
О женщинах - возвышенно и чисто.

Воспоминаний сомкнуты ряды,
Они стоят, готовые к атаке,
И вот уж Патриаршие пруды
Идут ко мне в осеннем полумраке.

О собеседник подневольный мой,
Я, как и ты, сегодня подневолен,
Ты невпопад кивай мне головой,
И я растроган буду и доволен.

Ноябрь 1963

3

Вот человеческий удел -
Проснуться в комнате старинной,
Почувствовать себя Ариной,
Печальной няней не у дел.

Которой был барчук доверен
В селе Михайловском пустом,
И прадеда опальный дом
Шагами быстрыми обмерен.

Когда он ходит ввечеру,
Не прадед, Аннибал-правитель,
А первый русский сочинитель
И - не касается к перу.
Ноябрь 1963
Шпаликов Г. Ф. Прощай, Садовое кольцо.
Сборник стихов. Москва: ЭКСМО-Пресс, 2000.

[irasweden]

Осип Мандельштам


Бесшумное веретено
Отпущено моей рукою.
И - мною ли оживлено -
Переливается оно
Безостановочной волною -
Веретено.

Все одинаково темно;
Все в мире переплетено
Моею собственной рукою;
И, непрерывно и одно,

Обуреваемое мною
Остановить мне не дано -
Веретено.

[irasweden]

ФОТОГРАФИИ ДРУЗЕЙ

Деньги тратятся и рвутся,
забываются слова,
приминается трава,
только лица остаются
и знакомые глаза...
Плачут ли они, смеются -
не слышны их голоса.

Льются с этих фотографий
океаны биографий,
жизнь в которых вся, до дна
с нашей переплетена.

И не муки и не слезы
остаются на виду,
и не зависть и беду
выражают эти позы,
не случайный интерес
и не сожаленья снова...

Свет - и ничего другого,
век - и никаких чудес.

Мы живых их обнимаем,
любим их и пьем за них...

...только жаль, что понимаем
с опозданием на миг!



* * *

Умереть – тоже надо уметь,
на свидание к небесам
паруса выбирая тугие.
Хорошо, если сам,
хуже, если помогут другие.

Смерть приходит тиха,
бестелесна
и себе на уме.
Грустных слов чепуха
неуместна,
как холодное платье – к зиме.

И о чем толковать?
Вечный спор
ни Христос не решил, ни Иуда...
Если т а м благодать,
что ж никто до сих пор
не вернулся с известьем оттуда?

Умереть – тоже надо уметь,
как прожить от признанья до сплетни,
и успеть предпоследний мазок положить,
сколотить табурет предпоследний,
чтобы к самому сроку,
как в пол – предпоследнюю чашу,
предпоследние слезы со щек...
А последнее – Богу,
последнее – это не наше,
последнее – это не в счет.

Умереть – тоже надо уметь,
как бы жизнь ни ломала
упрямо и часто...
Отпущенье грехов заиметь –
ах, как этого мало
для вечного счастья!

Сбитый с ног наповал,
отпущением ч т о он добудет?
Если б Бог отпущенье давал...
А дают-то ведь люди!

Что – грехи?
Остаются стихи,
продолжают бесчинства по свету,
не прося снисхожденья...
Да когда бы и вправду грехи,
а грехов-то ведь нету,
есть просто – движенье.


КРАСНЫЕ ЦВЕТЫ

Ю.Домбровскому

Срываю красные цветы.
Они стоят на красных ножках.
Они звенят, как сабли в ножнах,
и пропадают, как следы...

О эти красные цветы!
Я от земли их отрываю.
Они как красные трамваи
среди полдневной суеты.

Тесны их задние площадки -
там две пчелы, как две пилы,
жужжат, добры и беспощадны,
забившись в темные углы.

Две женщины на тонких лапках.
У них кошелки в свежих латках,
но взгляды слишком старомодны,
и жесты слишком благородны,
и помыслы их так чисты!..

О эти красные цветы!
Их стебель почему-то колет,
Они, как красные быки,
идут толпою к водопою,
у каждого над головою
рога сомкнулись, как венки...
Они прекрасны, как полки,
остры их красные штыки,
портянки выстираны к бою.

У командира в кулаке –
цветок на красном стебельке...
Он машет им перед собою.
Качается цветок в руке,
как память о живом быке,
как память о самом цветке,
как памятник поре походной,
как монумент пчеле безродной,
той,
благородной,
старомодной,
летать привыкшей налегке...

Срываю красные цветы.
Они еще покуда живы.
Движения мои учтивы,
решения неторопливы,
и помыслы мои чисты...

Б. Окуджава

[irasweden]

Булат Окуджава
Ю. Даниэлю

Не успел на жизнь обидеться -
вся и кончилась почти.
Стало реже детство видеться,
так - какие-то клочки.

И уже не спросишь - не с кого.
Видно, каждому - свое.
Были песни пионерские,
было всякое вранье.

И по щучьему велению,
по лесам и по морям
шло народонаселение
к магаданским лагерям.

И с фанерным чемоданчиком
мама ехала моя
удивленным неудачником
в те богатые края.

Забываются минувшие
золотые времена;
как монетки потонувшие
не всплывут они со дна.

Память пылью позасыпало?
Постарел ли? Не пойму:
вправду ль нам такое выпало?
Для чего? И почему?

Почему нам жизнь намерила
вместо хлеба отрубей?...

Что Москва слезам не верила -
это помню. Хоть убей.

[Kari]

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.

Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово "ты" раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам было с нами по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

Арсений Тарковский

[Vishenka]

Б.Л Пастернак из "Разрыва"

9

Рояль дрожащий пену с губ оближет.
Тебя сорвёт, подкосит этот бред,
Ты скажешь: - милый! - Нет, - вскричу я, - нет!
При музыке?! - Но можно ли быть ближе,



Чем в полутьме, аккорды, как дневник,
Меча в камин комплектами, погодно?
О пониманье дивное, кивни,
Кивни, и изумишься! - ты свободна.

Я не держу. Иди, благотвори.
Ступай к другим. Уже написан Вертер,
А в наши дни и воздух пахнет смертью:
Открыть окно что жилы отворить.

[Агапья]

Цветаева в ответ:
В час, когда мой милый брат

Миновал последний вяз

(Взмахов, выстроенных в ряд),

Были слезы - больше глаз.



В час, когда мой милый друг

Огибал последний мыс

(Вздохов мысленных; вернись!)

Были взмахи - больше рук.



Точно руки - вслед - от плеч!

Точно губы вслед - заклясть!

Звуки растеряла речь,

Пальцы растеряла пясть.



В час, когда мой милый гость.

- Господи, взгляни на нас! -

Были слезы больше глаз

Человеческих и звёзд

Атлантических...

[Kari]

Пастернак.

ОСЕНЬ

Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно все в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь,- листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты — благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянет нас друг к другу.

[ulysses]

М. Цветаева

Так, от века здесь, на земле, до века... (1916)

Так, от века здесь, на земле, до века,
И опять, и вновь
Суждено невинному человеку --
Воровать любовь.

По камням гадать, оступаться в лужи
. . . . . . .
Сторожа часами -- чужого мужа,
Не свою жену.

Счастье впроголодь? у закона в пасти!
Без свечей, печей...
О несчастное городское счастье
Воровских ночей!

У чужих ворот -- не идут ли следом? --
Поцелуи красть...
-- Так растет себе под дождем и снегом
Воровская страсть...

[Miel]

Н. Гумилев
***
Ты не могла иль не хотела
Мою почувствовать истому,
Своё дурманящее тело
И сердце отдала другому.

Зато, когда перед бедою
Я обессилю, стиснув зубы,
Ты не придёшь смочить водою
Мои запекшиеся губы.

В часы последнего усилья,
Когда и ангелы заплещут,
Твои серебряные крылья
Передо мною не заблещут.

И в встречу радостной победе
Моё ликующее знамя
Ты не поднимешь в рёве меди
Своими нежными руками.

И ты меня забудешь скоро,
И я не стану думать, вольный,
О милой девочке, с которой
Мне было нестерпимо больно.

1917